Надав Кандер ( Nadav Kander 1961 г.)
"Когда люди дают характеристику твоей работе, то они дают характеристику тебе."
— На мировоззрение художника многое может влиять. Тут и литература, и все разнообразие визуальных жанров искусства. Думалось ли когда о подобном влиянии со стороны известных произведений искусства, что могло сказываться на собственном творчестве?
— Думаю, очевидно, что в течение всего времени все мы подвергаемся бомбардированию разного рода изображениями в кино, на экспозициях, в архитектуре. Все они оказывают на нас влияние. В таком русле я бы хотел говорить о влияниях — если речь заходит о вещах, что производят на меня какое-либо впечатление, — значительные они или нет. Я думаю, что сама жизнь влияет на меня. Я в общем-то не отношусь к тем, кто часто ходит по галереям. Не хочется сбиваться со своего пути. Мне не очень нравится путаница, причиной которой могут стать податливость большому количеству влияний со стороны. Я и вовсе предпочитаю иногда отгородиться от других в том, над чем работаю, о чем думаю и говорю. Понятно ли это?
— Несомненно.
— Должен заметить, если говорить о влияниях и о том, что бы я хотел видеть в своих работах, то стоило бы акцентировать внимание на чувствах. Мое желание заключается в передаче посредством своего творчества чувства жажды ко всему. И даже к одиночеству. Я в значительной степени более заинтересован реакцией людей на мою работу, нежели в послании, что я или мое эго могли бы передать посредством этой работы.
— Большая часть ваших пейзажей создана ночью. Чем так привлекателен пейзаж?
— То что изначально привлекло меня к работе с ночными пейзажами, было реакцией на окружающую действительность и на то, каким искусственно созданным может быть пейзаж. Следует заметить, что мои пейзажи вряд ли когда-нибудь являлись иллюстрацией чего-то приятного или декоративного. Они вообще никакого отношения и никогда не имели к тому, что несет в себе понятие «декорация». Они о том, какой след оставляет человек на земле. Я заинтересован более в той грани, на которой человек сталкивается с природой. И в этом ощущении моим пейзажам присуща определенная степень отчаяния. Иными словами, они о том, что же человек делает, и почему мы так безответственно относимся к нашей земле. У меня нет больших проектов, подобных тем, что есть у Ричарда Мизраха и у других, но таков мой пейзаж. С этого началось и продолжилось чувствами относительно того, каким механическим и искусственным становится наш мир. И я начал фотографировать ночью. И мне это понравилось… Фотографировать поля снова и снова. Исследуя то, как по-разному они могут быть освещены огнями скоростной трассы, амбара или лампами охраны разными вещами. Это интересно мне, и от этого я получаю огромное удовлетворение. Композиционно существенное влияние оказал на меня художник Ротко. Простая манера Ротко заключается в том, что очень темные цвета он накладывает на другие темные цвета. Мне нравилось идти от обратного когда начинаешь с черного, а те вещи, что хочешь подчеркнуть, выделяешь светлым. Это отличается от привычного подхода в пейзажной фотографии. И снова, как я уже сказал ранее, работа моя о том, чтобы пробудить в зрителе чувства. Я заметил, реакция у людей была более взвешенной и соответствующей, более возвышенной на те мои работы, что создавались ночью. Время, когда вы думаете, время одиночества. Для некоторых пугающее своей чернотой, как, собственно, и для меня.
— О цвете, его оттенках и нюансах. Было бы верным сказать, что изображение Кандера — это разговор скорее об оттенках, нежели о чистых цветах?
— Я действительно выбираю ненавязчивость в фотографировании. Никогда и никого не стремился шокировать и тем более делать это с помощью цвета. Пленку подбираю таким образом, чтобы цвета не выходили яркими. Но оттенки или цвета?.. Не уверен. Скорее это нечто, что вряд ли имеет какое-либо отношение ко мне.
— О смысловой насыщенности. Как бы вы определили насыщенность своего изображения?
— Думаю, опять же, как сказано ранее, настоящая смысловая насыщенность моих фотографий — она в глазах зрителя, будь то критик или просто обыкновенный человек, смотрящий на мои фотографии. Наиболее важным является то, что мои работы задают вопросы. Я на вопросы не отвечаю. Декоративный пейзаж — вот что ответит на все ваши вопросы. То есть вы смотрите на него: «Дерево… Замечательно…
Замечательное солнце, удивительные горы. Разве это не красиво? А еще?» Понимаете? Мое творчество не об этом. Оно в значительной степени о чувствах. Неудовлетворенность. Я не стремлюсь заставить людей чувствовать определенным образом. Поэтому смысловая насыщенность… я бы сказал, значение, зависит от других. Чувства от меня. Мои ночные пейзажи воздействуют на меня на очень глубоком уровне. Я не уверен даже почему, но что-то у ночи есть такое, что мне небезразлично.
— О предпочтительных, современных и о традиционных темах, основывающихся на мировом наследии искусства. Для человека, живущего в конце прошлого и начале нынешнего веков, все они могут быть тесно переплетены и для зрителя в ряде случаев представлять сложности в восприятии.
— Что подразумевается под этим? Мне ведь всего лишь сорок два года.
— Представим себе зрителя на экспозиции перед большим количеством фотографических или живописных изображений. Кого-то они могут смутить. Не каждого. И поэтому возникает вопрос о кураторах, которые хотели бы в определенных случаях объяснить тему. Что в ряде случаев окажется не совсем верным, так как каждый из нас, как уже говорилось ранее, может по-своему воспринимать эти изображения. У зрителя может быть свое видение, определенное образование, подготовка. Возможно, что он поймет изображение так, как ему того хочется. Верным ли будет в таком случае желание куратора сформировать видение зрителя? Может быть, даже и не о кураторстве этот вопрос, а о возможности войти в контакт со зрителем через изображение, получение их отзыва на это изображение и затем большее понимание художником созданного им.
— Я извлекаю для себя огромную пользу из общения с кураторами и критиками и нахожу, что они многое мне объяснили из того, что я делаю. Когда я показываю работу людям, хорошо разбирающимся в фотографии, те часто описывают ее и говорят со мной таким образом, что начинаешь гораздо яснее представлять себе то, чего добиваешься своей работой. Так что отношения мои с людьми весьма хорошие. Мне нравится работать немного вслепую.
И совершенно не нравится понимать все, что делаешь. Думаю, что работа становится лучше, когда ты ее не понимаешь, и нахожу, что когда кураторы, редакторы и др. описывают, характеризуют твою работу, они, в первую очередь, характеризуют тебя. Это могло бы быть моим определением искусства — когда люди дают характеристику твоей работе, то они дают характеристику тебе. То что вы стремитесь донести до зрителя, это описывается вашими фотографиями. Очень непростой для ответа вопрос.
— И наконец, каким могло бы быть определение и позиционирование себя в фотографии. Иными словами — кем является Надав Кандер.
— Я много думал об этом вопросе — вероятно, он наиболее трудный из всех. Я даже хотел сказать, что вам следует пойти и задать его кому-нибудь другому! Я думаю, что отношусь к тем, кто старается не связывать себя с тенденциями в искусстве, меня в определенном смысле расстраивает ситуация, при которой быть модным понимается как искусство. К сожалению, искусство становится… хотя, нет, не к сожалению — очень хорошо, что искусство становится чрезвычайно популярным, и особенно фотографическое искусство. Но к сожалению, ситуация эта начинает жить по законам моды, одежной моды. Появляются тенденции. Тенденции проходят все быстрее и быстрее. И мне это совершенно не по душе. Поэтому, если возвращаться к тому, о чем говорилось с самого начала, думаю, что как художник я, по большому счету, стараюсь просто пристальнее вглядываться в глубины самого себя и не обращать внимание на тенденции, что довольно-таки непросто, если живешь в условиях западного мира.(2005)
https://vk.com/album-57461875_254536381
